ПРЕСС-РЕЛИЗ №72

VIP-пайщик и пропавшие миллионы

 (Схемы и секреты топкинской потребкооперации)

 Почему на топкинских предприятиях потребкооперации заключили сделки с несуществующими компаниями почти на 15 миллионов рублей, не хватились пропажи почти 1 миллиона рублей из кассы и не подали своевременно заявление об этом в полицию? Ответы на эти вопросы должна дать проверка, которая начали сотрудники правоохранительных органов

 Надежда Старейченко – человек в потребкооперации Кузбасса, бесспорно, известный. Оно и понятно: работает в ней много лет. А ныне возглавляет потребительское общество (ПО) в качестве председателя Совета потребобщества. Даже два одновременно – Топкинское ПО и ПО «Пищевик». И, разумеется, в каждое из них она внесла значительный паевой взнос. В общей сложности из 41 объекта недвижимости, входящих в состав этих ПО, 17 принадлежали Старейченко на праве собственности. То есть этакий VIP-пайщик, владеющий порядка 40 процентов активов потребобществ. И все бы ничего, если бы не недавняя проверка, инициированная Центросоюзом (федеральной «головой» российской потребкооперации), в ходе которой выяснились многочисленные нарушения.

 Недостача

 Решение о проведении проверок в ПО Кемеровской области было принято в декабре 2015 года. Тогда же, как и положено, был назначен ответственный по этим проверкам. Им стала замначальника контрольно-ревизионного управления Центросоюза Виктория Пискунова. В числе проверяемых оказались и два топкинских потребобщества. А аудитором здесь была назначена «Аудиторская фирма «Гарантия».

Забегая наперед, стоит отметить, что факты. которые вскрылись во время аудиторской проверки только по результатам одного года, по меньшей мере, вызвали вопросы и у руководства московского Центросоюза, и у руководства Кемеровского облпотребсоюза, объединяющего ПО всего региона.

К «паевым» объектам недвижимости Надежды Старейченко мы еще вернемся. Сначала о явных, как видится, нарушениях, выявленных в ходе проверки. Сколько их было в целом – судить не берусь. Перечислю лишь наиболее заметные. А начну с «малого».

Как выяснилось во время проверки, в одном из топкинских потребобществ, которое возглавляет Старейченко, решила сменить место работы, а попросту уволиться, кассир. Обычная в таких случаях инвентаризация недостачу в кассе не выявила (председателем инвентаризационной комиссии являлась главный бухгалтер Наталья Мельникова).

Более двух недель спустя  потребобщество списывает денежные средства из кассы почти на 1 миллион рублей, выписав, как установили аудиторы, расходный кассовый ордер на бывшего кассира как недостачу, уже после увольнения самого кассира.

Если работник на самом деле виноват, что в таком случае должно произойти дальше? Либо человек, виновный в недостаче, вносит ее в кассу предприятия, либо отказывается это делать. Как следствие, руководство предприятия подает заявление в полицию, затем уголовное дело по растрате или превышению должностных полномочий, суд, приговор.

Но это – как положено. А вот как было: заявление в полицию никто не подал, а кассира отпустили на все четыре стороны.

На настоящий момент факт передачи заявления в полицию о взыскании недостачи не предоставлены ни аудиторам, ни руководству облпотребсоюза.

Почему заявление не было подано в полицию сразу после обнаружения недостачи?

Сумма приличная для относительно небольшого потребобщества, в котором финансовые интересы рядовых пайщиков должны быть, казалось бы, превыше всего. А тут сразу 1 миллион «улетучился»! Но нет, тишина. О причинах которой остается только гадать.

Что это? Зачем? Кто это сделал? На последний вопрос еще как-то можно предположить ответ: видимо кто-то из бухгалтерии потребобщества, которую, как известно, возглавляет главный бухгалтер. Та самая, что проводила инвентаризацию.

Короче, замкнутый круг какой-то. Куда не кинь – везде главный бухгалтер. Который, как известно, является правой рукой любого руководителя.

  15 миллионов и «мертвые» души

 На этом загадочные, в смысле, совершенно непонятные стороннему наблюдателю ситуации не закончились. Так, например, аудиторы выявили две финансовые сделки, которые не то чтобы незаконны, а вовсе представляются какими-то из ряда вон.

Речь идет о том, что Топкинское потребительское общество заплатило двум организациям – новосибирскому ООО «Инфорс» и томскому ООО «Аркус» 9,969 миллиона 124 рубля и 4,745 миллиона 606 рублей соответственно. В первом случае, как следует из аналитической записки по итогам финхоздеятельности ПО, речь шла о закупке фруктов и овощей, во втором – ассортимент гораздо шире, в том числе карты оплаты услуг мобильных операторов, куриное яйцо, бытовая химия и так далее.

Что же привлекло внимание аудиторов? Во-первых, сам факт того, что договоры между топкинским ПО и фирмачами из соседних регионов предполагали оплату только наличными. И это при том, что действующее законодательство напрямую запрещает производить оплату наличными между организациями или предпринимателями, если сумма договора превышает 100 тысяч рублей. Ну да ладно, если б на этом нарушения закончились.

Вовсе нет. Поэтому есть во-вторых. Как выяснили аудиторы с помощью общедоступного для любого пользователя интернета Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ), ни «Инфорс», ни «Аркус» на момент подписания с ними договора попросту… не существовали.

«Инфорс» исключен из ЕГРЮЛ в декабре 2012 года. А если учесть, что для исключения необходимо в течение года не вести никакой хозяйственной деятельности, получается, что это ООО, фактически, не работало как минимум с декабря 2011 года. Договор же с передачей наличными почти 10 миллионов рублей руководство топкинского потребобщества заключило с «мертвой» компанией в декабре 2014 года.

Как такое возможно и куда ушли деньги? Пока ответа на этот вопрос нет.

Что касается «Аркуса», то ПО с ним рассчитывалось в течение 2015 года. Да вот только казус: оказывается и это ООО на тот момент не существовало в природе, поскольку в феврале 2014 года оно было реорганизовано «в форме присоединения». Более того, на момент реорганизации директором здесь числился один человек, а договор с потребкооператорами подписал другой.

Можно, конечно, сказать, что ПО платило за полученные товары, так что ничего страшного – потребкооператоры остались при своем интересе. А можно рассудить и так: а по какой цене покупался тот или иной товар и не была ли эта цена, например, слишком высокой? А также можно поинтересоваться, сколько именно товара получило потребобщество в реальности и какого качества был этот товар? Одним словом, вопросов пока больше, чем ответов.

А вот еще один момент, которым просто-таки обязаны заинтересоваться налоговые органы. Раз несуществующие фирмочки получили деньги, да еще и наличными, то налоги с этих сумм они не заплатили наверняка. Нет фирмы – нет налогообложения. А значит бюджет, будь то кузбасский либо казна соседних регионов недополучила налоги. А это, судя по всему, уже отдельная статья Уголовного кодекса.

Ну а в-третьих, неожиданно выяснилось, что часть сельских магазинов, входящих в состав топкинского ПО незаконно торговали алкогольными напитками. То есть без лицензии. Это как говорится, бантик на букет нарушений, квалифицировать которые, видимо, будут следственные органы.

Обычно в любых нарушениях, допущенных в компании, принято винить первого руководителя. Что же касается потребкооперации, то здесь, в идеале управленческие функции разделены между председателем Совета (высшего представительного органа) потребобщества и председателем Правления. Таким образом, реализуется не только руководство деятельностью ПО, но и защита прав рядовых пайщиков, поскольку Правление – это исполнительный орган. В случае с Топкинским ПО сложилась занятная ситуация: председателем Правления является родной племянник Старейченко Максим Крессов. Мог ли племянник, во-первых, не знать о том, что происходит в ПО, а во-вторых, если знал, то принимал ли необходимые меры? Но это, видимо, вопросы риторические.

 По какому праву?

 Теперь перейдем к самому, пожалуй, интересному – к недвижимости пайщика топкинского ПО и ПО «Пищевик» и их председателя в одном лице Надежды Старейченко.

Оказывается, что те самые 17 объектов недвижимости, которые она внесла в качестве паевого взноса, лет 15 назад принадлежали топкинскому райпо (районному потребительском обществу), которое в начале двухтысячных было обанкрочено. Якобы Старейченко во время ликвидации райпо приобрела эти объекты недвижимости. А среди них – и колбасный цех площадью под 200 квадратных метров, и магазины разной площади, в том числе почти до 700 «квадратов». То есть, вполне себе просторные помещения.

Однако условия покупки этой достаточно привлекательной недвижимости покрыты туманом. По крайней мере, как сообщили «МК» в облпотребсоюзе, его руководство сделало соответствующий запрос на имя Старейченко. Странный ее ответ достоин цитирования: «в Топкинском потребительском обществе документов, которые вы требуете, не имеется». И ничего, что вопрос адресован непосредственному собственнику недвижимости, а ответ приходит от лица ПО. Видимо, Надежда Старейченко очень сильно слилась с руководимой ее организацией и перестала разграничивать себя как собственника и как руководителя.

И еще о занимательных фактах. По какой-то причине Надежда Старейченко порядка десяти лет не регистрировала право собственности на приобретенное экс-потребкооперативное имущество, а сделала это только перед тем, как оформить его в качестве паевого взноса.

Более того, странная ситуация со стоимостью этого имущества. Например, в соглашении о передаче паев магазин, находящийся в поселке Рассвет Топкинского района, общей площадью 445,2 квадратных метра оценен (видимо, по соглашению сторон) в 50 (!) тысяч рублей. Согласитесь, странная цена 112 рублей и 30 копеек за «квадрат». Даже в условиях тяжелого экономического кризиса и сельской местности.

При этом, что еще более странно, балансовая стоимость здания, заявленная в финансовых документах ПО, составляет 74 тысяч 647 рублей. Откуда взялась разница в 24 тысячи 677 рублей и вообще зачем она? – непонятно.

Но это еще небольшая разница. Например, помещение магазина в поселке Шишино, который в «паевом» соглашении стоит 100 тысяч рублей, по основным средствам предприятия числится уже по цене в 2 миллиона 304 тысячи 432 рубля. Или в 23 раза дороже.

Как рассказал «МК» эксперт в региональной потребкооперации, в этой сфере использовалась вполне легальная схема, которая позволяла упростить процедуру регистрации объектов недвижимости, доставшихся потреобществам еще с советских времен. Для этого какое-нибудь райпо договаривалось с человеком, вызывающим доверие руководства, и просто передавало ему проблемный объект, чтобы тот его оформил (а, по сути, узаконил) на себя, а потом за символическую плату либо вовсе бесплатно вернул пайщикам в ПО. Такая схема использовалась в связи с тем, что оформление недвижимости на физлицо гораздо проще, чем на предприятие.

Стоит ли предполагать, что в случае с Старейченко и ее 17-ю объектами недвижимости могла быть такая же ситуация? Возможно. Только вот имущество так и не вернулось в собственность потребобщества. Формально, конечно, недвижимость находится в собственности ПО, но как паевой взнос. Однако, если Старейченко решит выйти из общества, то имеет полное право забрать свою недвижимость.

Может быть, поэтому и не удается найти каких-то документов, подтверждающих, что право собственности у нынешнего председателя двух топкинских потребительских обществ наступило в полном соответствии с законом.

Зато в 2014 году топкинские потребкооператоры выплатили Старейченко почти 300 тысяч рублей кооперативных выплат - по сути, за пользование теми самыми паевыми взносами. И это только за один год. В 2015 году было начислено еще 439 тысяч рублей, однако эти деньги не были перечислены Старейченко – в ПО начались вышеупомянутые проверки.

Для понимания: суммарная стоимость (формально) паев Старейченко составляет чуть более 1,1 миллиона рублей. То есть, доходность взносов председателя двух ПО составила почти 50 процентов годовых. Выше банковской раз в пять.

 …В любом случае, законность действий и Надежды Старейченко, и сотрудников бухгалтерии Топкинского потребительского общества и ПО «Пищевик» предстоит оценить соответствующим государственным органам, в том числе налоговой инспекции, полиции, прокуратуре и, быть может, следственного комитету -  в зависимости от того, какие именно нарушения будут выявлены в ходе проводящихся проверок.